В.А.Утянский «Воспоминания» 34 с.
хочу никого обижать, упрекать, просто скажу: такой была атмосфера. Мы считали наше поведение и отношение нормой, другое в сознании было недопустимо.
Первый выпуск средней школы в Подгоренском районе, которая находилась на цемзаводе, состоялся в 1937 году. Его составляли десять человек. Вручение аттестатов происходило в клубе завода при полном зале людей и присутствии родителей. Девочки в нарядных платьях, с завитыми головами и слегка подкрашенными губами, мы в костюмах при галстуках. Потом был бал, как теперь говорят, а тогда – просто танцы. Робко и неумело, все время, наступая на ноги партнерши, танцевал на публике впервые. Играл наш родной духовой.
Николай Александров студентом ВГУ ушел на курсы политруков и погиб в бою под Сталинградом.
Николай Хохлов, рассказывали, потерял на войне руку. Живет где-то в Средней Азии, кандидат математических наук, теперь уж, наверное, доктор.
Геннадий Буров до войны окончил военное авиатехническое училище. Был на фронте. Имеет семью, живет в Ольховатке Воронежской области.
Это был комсомольский набор
«Дадим стране 150 000 летчиков!» – так звучал призыв к молодежи того времени. Я сдавал вступительные экзамены в Воронежский университет на физмат. Не сдал немецкий язык и потому не нашел себя в списках принятых. Сдавшим экзамены комсомольцам было предложено пройти медкомиссию при Воронежском Облвоенкомате. Прошел, прошел и мандатную. Написал заявление: «Прошу принять, хочу учиться в техническом авиаучилище».
Вызов ожидал дома. Он пришел.
27 сентября 1937 года я прибыл в город Энгельс в 14-ю Военную школу летчиков. После стрижки, бани в х/б обмундировании мы не узнавали ни себя, ни друг друга.
Началась учеба. Сначала курс молодого бойца, это строевая подготовка (палит вовсю солнце, х/б хоть выжимай), изучение уставов. Курс пройден, стали давать увольнительные. Теперь началась учеба в теоретическом батальоне. Изучаем множество специальных предметов. 1938 год, середина лета, жара и духота. В классах открыты окна и двери, курсанты изнемогают, нет сил бороться со сном. Преподаватель диктует, сначала записываешь, потом голос отдаляется, переходит в мелодичное воркование и совсем исчезает. Веки опускаются, рука продолжает автоматически что-то выводить в тетради. Ты в объятиях Морфея, легко, приятно и невесомо. Прошли секунды, и ты очнулся. В тетради каракули, преподаватель диктует, в классе ни малейшего дуновения ветерка.
К дисциплине, порядку и исполнительности нас приучали с первого дня, и потому чем дальше, тем было легче жить и учиться.
Среди нас были с семилетним и со средним образованием. Конечно, это представляло трудности в овладении теоретическими знаниями. Но желание было так велико, что, помогая друг другу (а были в классном отделении все дружны и доброжелательны), я не