Парни из Сотой Свирской
На моём столе лежит приглашение от Раменского горкома КПСС Московской области. Здесь, в рабочем городке, 8-9 мая встретятся мои однополчане, парни из Сотой Свирской. Впрочем, конечно, они уже давно не парни, а мужчины с побелевшими висками… Отсюда, из Раменского, нас провожали на фронт.
В памяти возникают те дни, когда густые северные леса до отказа были набиты могучей военной техникой, которую мы укрыли маскировочными сетями и зелёными ветками. Стояли чудесные, таинственные белые ночи. Где-то совсем рядом холодно поблёскивала река Свирь.
В то время мы ещё не знали, что Верховный Главнокомандующий вызывал в Ставку командующего Карельским фронтом К. А. Мерецкого и приказал разгромить свирско-сортавальскую вражескую группу войск. Тогда-то Ставка и дала Мерецкому из резерва Главного командования наш десантный корпус.
Замечательные парни были в нашей Сотой гвардейской дивизии.
«В орлиной стае не место мокрым орлам!» — говорил юным солдатам лихой командир полка Хасан Харазия.
Солдаты ещё до фронта слагали о нём легенды. Рассказывали, что Харазии позвонили из комендатуры: «Товарищ полковник! Задержаны два ваших солдата, у них не оказалось увольнительных» — «У моих? Не может быть!» — уверял Харазия. «Товарищ полковник! Пока мы вам докладывали, они исчезли». — «Тогда это наверняка мои!» Командир полка любил не только порядок, но и юмор.
Я служил тогда в отдельном истребительно-противотанковом дивизионе, командовал которым капитан Панкратов. Истребители танков и любили, и побаивались его.
Помнится, Панкратов приказал мне, выпускавшему в батарее стенгазету, и гвардии рядовому Леониду Полищуку, отлично игравшему на аккордеоне, сочинить для нашего дивизиона песню. И мы её сочинили.
Мы истребители,
Всегда нас видели
Лишь впереди,
Там, где грохот и дым.
Работою чёткою,
Прямой наводкою
Мы вражьи танки
В костры превратим.
А вскоре за дымной Свирью мы и воочию увидели костры вражеских машин.
Накануне третьей годовщины войны наши войска после яростной артподготовки и массированных ударов с воздуха наконец форсировали широкую, полноводную Свирь.
Отчаянно дрались десантники. Каждый метр болотистой, почти непроходимой местности мы брали в ожесточённых боях.
Шестнадцати воинам-гвардейцам, первыми перебравшимся на изрытый воронками, перепаханный бомбами и нарядами берег, было присвоено звание Героя Советского Союза.
Это и нам салютовала Москва, это тогда наша дивизия стала называться Свирской.
Сколько прекрасных парней сложили свои головы на дорогах войны!
…Жестокие бои завязались в пригородах Вены. В знаменитом Венском лесу гремела яростная музыка боя.
Мой друг, помощник командира взвода разведки старший сержант Всеволод Котиков, московский рабочий парень, не раз глядевший смерти в глаза, не смог сдержать слёз, когда на его руках в Вене умирал наш бесстрашный орёл, любимый комбат Хабеков. И стоит в далёкой австрийской столице памятник над прахом удалого, горячего сына Кавказа. Звание Героя Советского Союза в боях за Вену получили наши комбаты Щукин и Калоев.
А десантники после ожесточённого штурма уже спешили к границам братской Чехословакии, задыхавшейся в фашистских оковах…
Чешские, словацкие, венгерские девушки слушали дружное, могучее пение чётко шагающих парней с алыми звёздами на пилотках:
Так пусть же вьётся
Дороженька вспылённая!
Шагай, товарищ,
Время нас не ждёт.
Сотая Свирёская
Краснознамённая
Прошла гвардейской
Поступью вперёд.
Марш этот, своего рода гимн Сотой Свирской, написал помощник командира музыкального взвода старший сержант Юрий Шпильберг, москвич.
Где же они теперь, мои однополчане? Как сложились судьбы тех, кто с победой вернулся домой?
Всеволод Котиков, бесстрашный разведчик, рабочий-умелец — ныне заместитель председателя Киевского райисполкому столицы, Леонид Полищук — художник-монументалист, Ипполит Виноградов после демобилизации закончил Строгановское училище и ныне там преподаёт. Он создал впечатляющую скульптуру «Победитель», что украсила выставку московских художников-фронтовиков. Сержант Александр Васильев, написавший историю нашей Сотой Свирской, стал инженером-конструктором.
Нет, не ослабели с годами узы дружбы, рождённой в сражениях. В один из Дней Победы Александр Васильев пришёл ко мне в гимнастёрке с медалями, с выгоревшими полевыми сержантскими погонами под гражданским плащом. Он, как и ставший учителем Андрей Попков, пешком исходил за Свирью памятные места боёв.
Талантливый участник фронтовой агитбригады гвардии рядовой Александр Жуков, блестяще исполнявший в паре с гвардии младшим лейтенантом Серафимой Тимониной дуэт из «Свадьбы в Малиновке», к удивлению всех, стал не актёром, а химиком, кандидатом технических наук. Серафима Жукова — всеми уважаемый врач-окулист в подмосковном городе Электростали. Земляк Тараса Шевченко, стихи которого он так любил, бывший артмастер сержант Григорий Лёгенький — сейчас кандидат педагогических наук, преподаёт в Елецком пединституте.
Запомнились мне два коренастых уральца. Один из них, военный водитель Авенир Кудрявцев — ныне директор завода в Челябинске. А наводчик Игорь Гаев, мечтавший о профессии художника, стал геологом, открыл залежи благородных металлов. Старший сержант Виктор Колтынюк — профессиональный актёр. Недавно из подмосковного посёлка Малино ко мне заезжал завуч школы Николай Пастухов, бывший старший сержант, начальник типографии солдатской многотиражки «В атаку!». А редактор нашей газеты Виктор Александров стал военным писателем. В прошлом году в киевском журнале «Радуга» он выступил с интересной повестью «Белые крылья». На недавнем Всероссийском писательском съезде я встретился с сибиряком Иваном Пантелеевым, бывшим нашим артиллеристом. Наш младший товарищ по оружию ярославец Михаил Глазков выпустил вторую книгу пародий «Пегасовы усмешки».
В Сибири я увиделся с журналистом Маврикием Резником, бывшим наводчиком. Он показал мне современный Кузбасс. Жаль, что не застали мы нашего однополчанина Дмитрия Еремчука, который председательствовал в то время в крупном сибирском колхозе. Волжский журналист Пётр Карпенко, представлявший в гвардейском литобъединении матушку пехоту, как-то написал мне, что в День Победы наших однополчан-волгарей едва вместил самый крупный ресторан города Куйбышева. Кого тут только не было! Инженеры, токари, агрономы, комбайнёры…
На опытной станции, ближе всех к Раменскому, работает кандидат сельскохозяйственных наук, бывший истребитель вражески танков Василий Блаев. Помнится, как, приехав из части в Тимирязевскую академию, он сдавал экзамены сразу за два курса. А теперь наш Вася готовится защищать докторскую.
Есть у нас и однополчане, живущие в самом Раменском. Это генерал-лейтенант в отставке Харазия и полковник запаса, Герой Советского Союза Щукин.
Скоро, скоро мы все повидаемся: и Харазия, и Щукин, и майор Мантуров, бывший политотделец, один из старейших десантников, теперь работающий в завкоме на заводе в Подольске, и нынешний политработник майор Пулин, а в прошлом сержант, и полковник Ваньков, бывший писарь, и сын старого большевика полковник Извеков, который летом прошлого года с развёрнутым знаменем нашей Сотой Свирской второй раз «форсировал» памятную северную реку. Теперь уже не под вой снарядов, а под вспышки праздничных ракет: было народное гулянье, устроенное горкомом Лодейного Поля. Памятный значок прислали и мне.
Однополчане настойчиво требуют, чтобы я написал о нашей дивизии. Присылают дневники, письма, воспоминания… Я чувствую себя перед однополчанами — павшими и живыми — в большом долгу. Что ж, название будущей книги уже есть — «Парни из Сотой Свирской».
Владимир Иванович ФЁДОРОВ