В.А.Утянский «Воспоминания» 6 с.
Бросали бомбы по площади по команде ведущего. Результат был не виден. Зенитным огнем сбит самолет командира дивизии и несколько других. После сбрасывания разворачивались на обратный курс и самостоятельно возвращались домой. Наш самолет повреждений не имел.
Однажды, после выполнения боевого задания, мы прилетели в Мценск. Захожу на посадку и на высоте 250-300 м проскакиваю аэродром. Делаю второй заход и тоже мимо. С земли спрашивают, почему не сажусь? Я что-то ответил. И как-то сразу пришло просветление, что, выйдя на посадочный курс, не убираю газ, а значит, и не снижаюсь. Делаю третий заход, выполняю подальше четвертый разворот и подбираю сектора газа. Самолет снижается, произвожу нормальную посадку. Это был единственный случай, когда не смог произвести посадку сходу. А объяснение простое. Выполнив задание, мы шли домой. Внезапно на нас напали несколько МЕ-109 и хорошо погоняли. Отстреливаясь, мы благополучно ушли.
В середине октября 1941 года я, штурман Стрельченко Николай, стрелок-радист Стебленко Василий выполняли разведывательный полет с аэродрома Мценск. Обычно такие полеты связывались с бомбометанием по найденным целям.
Погода хорошая: облачность 7-9 баллов, высота 900-1200 м, видимость более 10 км. Летим под нижней кромкой облаков. В районе города Кромы неожиданно оказались в облаках. Я никогда не летал в облаках и не имел представления о полетах по приборам. Я растерялся и вместо того, чтобы отдать штурвал, потянул на себя. Авиагоризонт и указатель крена и поворота зашкалило в крайних положениях. Скорость падала. Самолет выполнял сложную и не понятную эволюцию. Он приближался к критическому положению, когда вот-вот должен свалиться в штопор. Совершенно интуитивно отдаю штурвал, и в это же мгновение самолет оказывается в горизонтальном положении над верхней кромкой. Высота 1600 м, яркое солнце, и внизу ослепительно-белые облака. После пережитых мгновений здесь кажется рай. Я и штурман стали вызывать по переговорному устройству стрелка-радиста, ответа не получили. Как-то нехорошо стало на душе. Штурман с большим опытом Николай говорит мне: «Володя, успокойся, пройди с таким курсом; набери высоту 300 м над верхней кромкой, установи угол снижения с ним и пробивай облачность». Так я и сделал. На 900 м вышли под облака, Василий не отвечает. Мы идем выполнять задание. Разведали дороги и сбросили бомбы по целям. Возвращается на свой аэродром. Заруливаем на стоянку. Встречает командир авиаэскадрильи Богомолов, показывает под низ самолета. Там люк стрелка открыт и болтается шнур шлемофона. Мне все ясно: Стебленко или выпрыгнул сам, или я его выронил. Докладываю все, как было, и что потерял стрелка-радиста. Командир дает команду, чтобы готовился к выполнению следующего задания. Мне дали другого стрелка-радиста, и задание было выполнено.
Что же произошло с Василием Стебленко?
Когда самолет оказался в облаках в непонятном положении (в хвосте это очень ощутимо), решив, что он падает, Василий открыл люк и выбросился на парашюте. Повиснув в воздухе, он видит, как к нему бегут люди с вилами, косами, кольями и что-то кричат. С трудом ему удалось убедить, что он не фашист. А так бы и посадили на кол или прикололи на земле видами.
Говорили, что через месяц он вернулся в полк. Со мной он больше не летал.