В.А.Утянский «Воспоминания» 36 с.
сил, все осталось сзади. Кажется, что бегу быстро, а на самом деле еле переставляю ноги, почти на месте. Вот уж финиш, и последние силы исчезают. Меня подхватывают под руки, ведут к скамейке. Лежу, закрыв глаза, и нет сил открыть их, не хочется пошевелить ни пальцем, ни мускулом. Кажется, душа отдельно, и тела нет. Так бы и лежал вечно. После какого-то времени душа соединилась с телом. Пришел в себя, поднялся. Чрез пять минут уже был в форме.
Это был первый и последний в моей жизни кросс. Пять километров пробежал за 18 минут 37 секунд, финишировал одним из первых.
***
Норму ГТО-2 по лыжам сдавали на 10-ти километровой дистанции. Пять прошел кое-как, а дальше остановился и ни с места. Лыжи как бы примерзли к лыжне. Хочу и не могу. В общем, привезли меня в училище с шиком на розвальнях, они и аэросани дежурили на маршруте. После того, как пришел в себя, страшно захотелось есть. В столовой были съедены два обеда.
Раньше на лыжах никогда не ходил. В зачет на ГТО-2, вместо лыж, пошел прыжок с парашюта.
В то далекое наше время с парашютом прыгали так: самолет У-2 набирал высоту 600 метров, может, чуть больше, летчик гасил скорость до 90-85 км/час и подавал команду. Я с основным и запасным на груди парашютом вылезал из передней кабины на крыло. Держась левой рукой за борт кабины, продвигался к задней кромке крыла. По команде «Пошел» делал шаг и оказывался в свободном падении между небом и землей. Не на что опереться, не за что держаться. Пальцы правой руки крепко сжимают вытяжное кольцо. Еще мгновение, и с силой дергаю его. Кажется, проходит целая вечность, на самом деле — доли секунды. Раскрывшейся парашют как бы дергает с большой силой вверх, и ты повисаешь на стропах. Свободное падение окончено. Снижение не ощущается, т.к. еще большая высота. Как бы впереди вижу землю и все, что на ней.
Необыкновенное, несравнимое чувство радости и ликования охватывает меня. Хочется петь и смеяться. Но вот, несясь навстречу, стала быстро приближаться земля. Поправляю удобнее лямки, полусогнутые ноги. После приземления падаю на бок, затем вскакиваю и гашу парашют. Прыжок окончен.
В 1939 году был в отпуске в Подгорном. Морозы стояли, ну просто небывалые, до сорока градусов. Мы шли из села, куда ходили проведывать дядю. На мне шинель и шлем (буденновска), персонально сшитые, да хромовые сапоги.
Вышли из дома, вроде бы не холодно. К середине пути, от дяди до дома на цемзаводе три километра, мороз стал пробирать и под шинель и в сапоги. Сплюнешь, со звоном падают кусочки льдинок. Чтобы отвернуть шлем, закрыть уши, и не подумал. Как же, курсанту непристало бояться холода.
Когда пришли домой, мать ахнула. Уши совсем белые, не чувствуют прикосновения, но не отпали. Стали растирать и мазать гусиным жиром. Они опухли, стали, как вареники, только ярко-красные и как стеклянные. Появилась боль. Пальцы ног занемели, но остались живы.