В.А.Утянский «Воспоминания» 15 с.
***
Каждый день утром и вечером в определенный час один экипаж нашего полка выполнял разведывательный полет по определенному маршруту.
28 июня 1942 года, я, штурман Ланговой Василий и стрелок-радист Егоров Василий вылетели на выполнение такого задания.
Утро ясное, небо безоблачное, видимость неограниченная. На высоте 6200-6500 м (солнце было уже высоко) я услышал крик Егорова по самолетному переговорному устройству: «Истребители!» и в это же мгновение почувствовал, как по самолету прошла очередь из пушек противника. Продолжая полет в горизонтальном положении, я стал вызывать Егорова, но ответа не получил. Лицом ощутил сильную жару в кабине и повернулся к Лагновому. Он безжизненно лежал на турели пулеметов с закрытыми глазами в бушевавшем пламени. За спиной Василия горел 500 литровый бензобак, и пламя врывалось в кабину. От огня и дыма нечем стало дышать.
Аварийно сбросив фонарь кабины, с высоты 6000 м в горизонтальном полете, слегка наклонившись, выпал из самолета через левый борт кабины, ни за что не зацепив. Падая вниз лицом, видел, как с огромной скоростью в огне и дыме летел к земле самолет. Ни парашюта штурмана, ни стрелка-радиста я не увидел. Это произошло между 8-ю и 9-ю часами в районе Золотухино Курской области. На наш самолет внезапно со стороны солнца напали четыре «Хейншель-113» (высотный самолет) и зажгли с первой атаки.
Недалеко от земли открыл парашют и приземлился на окраине какой-то деревушки. Освободившись от парашюта, я забежал во двор, хозяина дома дал переодеться. В это время прибежала женщина и закричала: «Уходи, сюда идут немцы!». Через огороды я выбежал в поле, прячась в траве и бурьяне, отполз на 1,5-2 км, где и пролежал до вечера. Я видел, как примерно в двух километрах от меня к месту падения самолета подлетел немецкий корректировщик.
Обожженное лицо опухло и нестерпимо болело, еле видел одним глазом. Когда стало темно, поднялся и пошел в направлении к линии фронта, откуда доносились глухие раскаты и были видны, как зарницы, частые вспышки.
Все документы и пистолет с заклиненным в стволе патроном остались в деревне с вещами. Партбилет, Орден Ленина и два Красных Знамени были при мне.
Вскоре встретились несколько женщин, которые сказали, что в направлении, которым иду очень много немцев, и посоветовали идти в деревню Горяиново, спросить Татаринковых (старика со старухой), что они вылечат лицо и что там немцы не бывают.
Всю ночь под дождем шел по созревающим хлебам и с рассветом пришел в деревню. С трудом видел одним глазом. В один дом меня не пустили, быстро захлопнув калитку, я просил пить.
В другом приветливо встретила женщина, накормила хлебом с молоком и указала дом Татаринковых. Меня не хотели принимать, я не уходил.
Поговорив между собой, старик со старухой впустили. Положили в закутке против печки на топчан. Все лицо горело, боли были настолько сильны, что временами забывался.